Посольство уже пылало вовсю. Зарево пожара ярко освещало туманную ночь.

Удивительно, но Братья Бури действительно были здесь. Норды с тяжелыми топорами наперевес с криками теснили сопротивляющихся эльфов к горящему зданию. Альтмеры, как известно, прирожденные маги, неплохие политики, но воины из них выходили совершенно никчемные. Легкие доспехи многих солдат были проломлены в нескольких местах насквозь и залиты кровью. Изредка один из нападающих получал мощный удар молнией или острую сосульку в шею и падал замертво, но эльфы погибали гораздо чаще.

Тем временем волшебники в темных мантиях за спинами солдат пытались тушить пламя магией. Ледяные вихри стремились придавить огонь к земле, задушить и уничтожить; глыбы льда падали в огонь и таяли, туша пожар водой и густым паром. Но этого оказалось слишком мало; уже было поздно.

Не дожидаясь Алдуина, Нидхёгг заложила над горящим посольством крутой вираж и, набрав в легкие побольше воздуха, добавила огня. Магический драконий огонь было бы проще тушить ледяной магией… если бы было кому тушить. Нидхёгг не была уверена, намеренно ли дракон целился или так вышло случайно, но оранжевое полотнище накрыло почти всех волшебников. Занятые пожаром, они не успели среагировать и стали легкой добычей.

– Гляди, драконы тоже не любят желтомордых! – проорал один из нордов, замахиваясь на эльфа секирой. Другой норд тревожно взглянул на небо, ничего не ответил и прикрылся большим щитом. Белый дракон парил над пожаром, явно высматривая внизу смертных.

Прогрохотал новый крик, и ночное небо стремительно затянули тучи. Пошел дождь, не причинявший, однако, никакого ущерба пожару. Но не успела Нидхёгг спросить, а зачем, собственно, Алдуин вызвал дождь, как небо полыхнуло, и всего в полуметре от ее левого крыла воздух прошила голубоватая молния. Она попала точно в центр щита того самого норда. Вскрикнув, мужчина упал на землю и больше не вставал.

– Эй! – сложив крылья, она нырнула в лес и грудью взрыла землю, не успев затормозить. Особых неудобств это не причинило, разве что из легких вышибло воздух. Под покровом крон высоких деревьев она наблюдала, как молнии, волшебным образом не задевая черного дракона, били точно по врагам, и каждый удар был смертельным.

Когда никого в живых не осталось, а гроза стихла, Нидхёгг подползла ближе и окатила яростное пламя волной холода. Огонь немедленно погас, и площадку, усыпанную осколками камня, стекла и израненными телами, запорошило пеплом и инеем.

Подтянув неуклюжее тело сгибами крыльев, что не очень-то удобно, Довакин уселась прямо посреди пепелища и сосредоточилась. Но… ничего не произошло.

– Проблемка… – пробормотала она. Дова не умели говорить тихо, и Алдуин ясно услышал тревогу в ее голосе.

– Что?

– Обратно не получается, – жалобно сказала Нидхёгг. Ее беловатая чешуя была перепачкана грязью и пеплом, но продолжала оставаться чешуей. Не доверяя ощущениям, девушка внимательно оглядела себя, но нет – ничего не изменилось.

– Не получается?

– Что-то не пускает, – она честно зажмурилась снова и попыталась изгнать дракона в отведенную ему клетку, но тщетно. Точно их разделила стеклянная стена, умножающая на ноль все ее старания.

Открыв глаза, Нидхёгг тут же наткнулась взглядом на довольную ухмылку Алдуина.

– Прежде чем ты вновь озвучишь открытие дня «Это все ты устроил!», уточню: конкретно тут я ни при чем. Чаще превращаться надо было, – назидательно заявил он.

Повторять Нидхёгг не пожелала. Видно, это происшествие расстроило ее куда сильнее, чем даже наглость Алдуина или планы эльфов насчет Скайрима и всей Империи в общем.

– И что теперь? В Вайтран мне в таком виде нельзя. Не на пепелище же сидеть и ждать, пока ему надоест?

Алдуин оскалился. Он мог позволить себе простить ей многое. И радовало, что она тоже стала прощать ему многие выходки – во всяком случае, не выражать явного недовольства, как прежде.

– Можно ко мне домой.

– У тебя и дом есть? – невольно Нидхёгг вообразила постройку наподобие Драконьего Предела. Потом представила, как Алдуин заявляется в настоящий дворец, выгоняет оттуда ярла и стражу и победоносно опускает голову на трон, так как поместиться на нем целиком дракону в привычном обличье не удастся.

Ее тихий прерывистый рык, должно быть, означал непроизвольно вырвавшийся смешок. Но Алдуин не обратил на него внимания, вдохновенно вещая:

– Не совсем дом… это мой храм. Скулдафн. И не смотри на меня так, я ведь был вашим богом пару эр назад. Люди поклонялись нам, уважали, боялись. Они возводили огромные святилища в нашу честь… Мой храм скрыт далеко в горах. Когда-то туда можно было попасть и смертному, но теперь – только на крыльях.

– И ты рад, что не придется нести меня на себе, да?

– Что бы я ни чувствовал по отношению к тебе, быть ездовой лошадью – великое унижение для дова. К тому же, ты хорошо летаешь, даже для того, кто встал на крыло всего пару недель назад. Ну, ты со мной?

Нидхёгг окинула взглядом пепелище, покрытое инеем. Тут явно было больше нечего делать.

– По-моему, у меня нет выбора. Но сперва нам нужно к Партурнаксу.

Алдуин красноречиво повел глазами, выражая без слов все, что он думает о младшем братце – болтливом и страшно занудном. Не говоря уже о других его недостатках для властолюбивого старшего брата.

– Зачем?

Нидхёгг помедлила с ответом – подбирала слова:

– Он когда-то говорил, что ему сложно бороться с вашей… ладно-ладно… С нашей природой. Я и подумала… – смущенный дракон выглядел очень забавно. Жаль, Нидхёгг не могла видеть себя со стороны.

Алдуин мгновенно сообразил, о чем речь. Он нахмурился: приподнятый, как всегда рядом с Нидхёгг, настрой как ветром сдуло. Его не развеселил даже на удивление умильный вид ее шипастой морды.

– Учитывая, что я намереваюсь браться за старое, он ни за что на такое не пойдет. Как ты себе это представляешь? И где ты найдешь смертного, согласного разделить с ним обряд?

– Но меня-то ты не спрашивал. А насчет того, где найти… Ну… знаешь, поскольку мы собирались бороться еще и против эльфов Доминиона, есть одна идея…

Хихикая, как маленький ребенок, разве что не потирая ладошки, она вкратце изложила свой план.

Выслушав ее, Алдуин хмыкнул. Его это изрядно развеселило. А еще – он и не подозревал, что в голове милого с виду Довакина кроются такие коварства.

– Опасная идея. Ты не боишься, что это может выйти из-под контроля?

– Опасная, не спорю. Но, как по мне, самым сложным будет убедить Партурнакса… если он сам не захочет, конечно.

– А ты считаешь, что захочет.

– Ага. – Нидхёгг потянулась, расправила крылья и зевнула, продемонстрировав стае волков длинные острые зубы, сверкнувшие в лунном свете. Звери здраво рассудили, что лучше не лезть к драконам, и скромно приступили к поеданию прожаренных молниями тел. – У меня крылья там не отвалились еще? В смысле… ну, ты понял. Нет еще?

– Не-а.

– Тогда полетели. Глотка Мира?

– Глотка Мира, – согласился Алдуин. Идея Нидхёгг казалась ему гораздо забавнее, чем представляла сама Довакин. Иначе бы он вряд ли согласился еще раз наведаться к брату – на этот раз самостоятельно, без вызова.