Преодолеть несколько тысяч ступеней в обществе Дельфины оказалось не так уж и трудно. Сложнее было отделаться от нее у подножия горы: бравая женщина порывалась сопроводить Довакина до Вайтрана, мотивируя это мастерством владения мечами, а также тем, что им по пути. На самом же деле – нордка была уверена – Дельфина непременно использует все отведенное на путь время, чтобы вынудить Довакина сдаться и пообещать ей убить Партурнакса. Скайрим суров, и обещания здесь не нарушаются, хотя их выполнение и может откладываться на неопределенное время.

Отделаться от вынужденного компаньона казалось не слишком сложным. Разве что довольно рискованным для самой Нидхёгг: путь в ночи был опасен случайной встречей с волками, бандитами, некромантами и прочими помехами ночному путнику. Довакин, заплатив хозяину таверны за комнату, убедилась, что Дельфина также сняла комнату на ночь. Затем, проследив сквозь замочную скважину, когда Клинок скроется за дверью, она выждала еще пять минут и вышла. Решительно подошла к трактирщику:

– Мне нужно срочно уходить. Женщине, что пришла со мной, передайте: гонец принес записку… хм…

Дверь в таверну распахнулась, разбудив сонного пьяницу за ближайшим столиком, и запыхавшийся гонец, безошибочно отличив Нидхёгг, подошел к ней, на ходу запуская руку в сумку, и зачастил:

– Вот ты где! Тебе письмо.

– От кого? – удивленно поинтересовалась девушка. Трактирщик за ее спиной таращил глаза, не понимая, что происходит: то ли девка все нарочно разыграла для убедительности, то ли она будущее предсказывает, то ли еще что… После того, как он своими глазами видел дракона, охотно верилось во что угодно.

– Подписано просто «от друга». – Парень сунул письмо ей в руки и улетучился, напоследок бросив: – Мне пора.

– Что там по поводу записки? Что передать вашей спутнице? – подал голос трактирщик. Нидхёгг разломала сургуч и развернула бумагу. Скользнула по ней взглядом, кивнула себе: снова некто присылает ей отметку о месте Силы. Пока что он ни разу не солгал.

– Скажите, что мои дела меня не ждут. Комната мне тоже больше не нужна, а деньги за нее ваши. Спасибо! – и, вскинув на плечо новый дорожный мешок, она отчалила прямо посреди ночи. По крайней мере, теперь у нее действительно был повод слинять, и о чем-то слабо мяукавшая внутри совесть обиженно замолчала.

Первоначально Нидхёгг собиралась вернуться домой и там, отдохнув от всего, что навалилось на нее свежей порцией неожиданностей, продумать свой новый поход. Вот только желание еще больше увеличить свои силы, ставшее гораздо острее, победило. Правда, время от времени бандиты занимали начальные залы гробниц, но не были большой проблемой для Довакина.

Да и сомнительно, что Дельфине известны расположения всех Стен Слов. Нидхёгг одно время предполагала, что эти письма могла посылать она, но уж больно непохожим был почерк, да к тому же писавший явно был левшой.

Так или иначе, это должно было сбить Клинка с толку. О том, что Дельфина может просто дождаться ее в Вайтране, Нидхёгг старалась не задумываться. Она умылась в речке, ярко блестевшей в лунном свете, сощурилась на северное сияние, совершенно взбодрившись, и проверила, легко ли выходит из ножен меч.

Дар даэдра, Сияние Рассвета, она раздобыла еще в начале своих странствий по просторам Скайрима, даже не зная, что она – Довакин. А когда узнала, лишь фыркнула: разве даэдра под силу овладеть душой дова? К тому же, меч ей не просто подарили: четко прозвучал наказ нести свет и истреблять нежить. А она в последнее время только этим и занималась, бесцеремонно вторгаясь в нордские гробницы. Нет, Нидхёгг была бы вовсе не против по-тихому добраться до очередного мемориала, изучить Слово и так же тихо слинять, но с драуграми было не договориться. А жаль. Но им же хуже.

Но в этот раз верная удача ей изменила. Свирепый мертвый норд, внезапно восставший из своей душной могилы, крикнул на нее так, что девушка отлетела к противоположной стене и крепко приложилась затылком и спиной, выронив меч. В глазах потемнело от боли, она попыталась встать, но пошатнулась и рухнула на спину. Времени искать меч уже не было.

А норд в рогатом шлеме уже заносил над головой свой клинок. На обветшалом лице не отражалось никаких эмоций – и это пугало сильнее всего.

Внезапно кто-то вбежал в душный полумрак, кто-то незнакомый – хотя сейчас Нидхёгг с трудом узнала бы и Эсберна – и закричал так, что задрожал каменный пол:

– Зун Халь Вик!

Этот же неизвестный внезапно закашлялся, едва ли не задыхаясь, и упал на колени. Его руки лежали на горле, точно пытаясь защитить от острой боли. Несмотря на это, крик возымел необходимый эффект: меч с силой вырвался из рук драугра и отлетел в темный угол.

Нидхёгг, не давая себе возможности пожалеть ушибленную лопатку и разодранную на затылке кожу, одним резким движением вскочила и, выхватив верный даэдрический кинжал, в свое время обошедшийся ей в целое состояние, погрузила его в грудь безоружного драугра, который за секунду до того снова бросился в атаку. Довакин мысленно обрадовалась, что драугры по неизвестной причине уязвимы для всего того, что смертельно и для живых существ. Мертвый норд хрюкнул и упал как подкошенный. Нидхёгг, склонившись над ним, привычно обшарила тело и ссыпала горстку септимов в свой кошелек. Колчан с эбонитовыми стрелами перекочевал на ее спину.

В голове совершенно прояснилось, хотя ее еще немного тошнило. Но теперь, когда опасность миновала, настало время выяснить, кто помог ей спастись от добивающего удара. Незнакомец уже не сидел на коленях. Отдышавшись, он прохрипел:

– Смертные… Даэдра вас побери, вы еще слабее, чем я думал.

Этот тон вкупе со знакомым до дрожи тембром невозможно было подделать. Нахмурившись, Нидхёгг спешно взмахнула рукой, пытаясь наколдовать магическую свечу. У нее никак не получалось из-за сильного волнения; раз, другой – взмахи рукой не приносили никакого результата. Тогда она, плюнув на магию, подняла с пола выбитый из ее руки меч и взмахнула им. Ощутив, что он снова в руках хранительницы, клинок засиял ярче. Его пронзительный и слишком яркий для тесной гробницы свет резал с непривычки глаза.

– Алдуин? – недоверчиво уточнила Довакин у худощавого мужчины в нелепой одежде. Мужчина наконец-то стоял и дышал ровно. Он смахнул длинную прядь с лица.

– Сочувствую тебе. Ты после каждого крика так себя чувствуешь? Кажется, что мне в горло насовали сотню иголок и булавок.

– Алдуин!

– То, что я не мог отмахнуться от этой мертвой пакости взмахом крыла, не значит, что стоит повышать на меня голос, – продолжал он. А Нидхёгг в задумчивости смотрела на его лицо, рыжеватое в свете клинка, на длинные смоляные волосы. Ей было непривычно видеть его живую мимику, ведь, как известно, драконам сложно выражать эмоции чем-то кроме голоса, глаз да оскала.

– Спасибо за помощь, Алдуин, – неожиданно для себя произнесла она, наконец свыкшись с мыслью о том, что вот этот невзрачный бледный человек и есть Пожиратель Мира.

Человек вскинул бровь. Потом вторую. Ткнул себя пальцем в складку на лбу, хмыкнул и опустил брови.

– Серьезно? Я рад.

– Ты серьезно?

– Слушай, хватит. Мы похожи на двух идиотов, – на этот раз Алдуин поморщился, и отвращение удалось ему лучше всего.

– Судя по твоему внешнему виду, идиот здесь только один.

Сейчас живое лицо отразило обиду – наверняка показную: было хорошо заметно, как ему нравится заставлять свое лицо меняться.

– Ладно-ладно. В следующий раз спасайся сама. Больше не буду приходить на помощь в таком обличье.

Нидхёгг замотала головой. Несмотря на то, что происходящее выглядело довольно дико, она была вполне спокойна и даже довольно трезво рассуждала. Или это побочный эффект от удара головой?

– Да я не о том… Откуда такая одежда?

– А что не так?

– Горе ты луковое… Кто же надевает простую ткань с эбонитовыми сапогами? Где ты их вообще взял, кстати?

Алдуин многозначительно промолчал. А Нидхёгг уже тревожило иное.

– Дремора с этой одеждой, ладно. Как ты вообще узнал, что я здесь?

– Давай сделаем вид, что это профессиональная тайна, ладно? Кстати, судя по тому, что тебя чуть не прикончил этот слабак, в зал с мемориалом лучше не суйся. Я потому и спешил, пришлось здорово побегать по коридорам и лестницам на этих тонких паучьих лапках.

– Но…

Алдуин скрестил руки на груди. Жест был незнакомым, но ему понравился.

– Мое предложение еще в силе. Так тебя научить драконьему?