Кто бы мог подумать, что даже после глобальной ядерной Войны возможно будет ощущать счастье? Причем не абстрактное счастье сумасшедших людей, способных радоваться вовсе не радостным вещам, а вполне понятное, можно сказать – житейское счастье. Сейчас, через сто семьдесят лет после Великой Войны, я все равно мог ощущать это самое счастье.

Повод для счастья у меня был самый обыкновенный – я возвращался домой. Возвращался домой после года, проведенного на курсах офицеров-детективов в Хабе.

Попал я туда-то по чистой случайности – мать увидела листовку с призывом отправлять туда своих детей, две ночи споров, в которых мне все равно ничего не светило, и - прощай, родная столица НКР – Шейди Сэндс, вперед в Хаб к светлому будущему. Даже дошли-то до Хаба не все – пустыня – вовсе не то место, где можно расслабляться и вышагивать толпой, как по главной площади, возле памятника Выходцу из Убежища – герою прошедшей эпохи Шейди под управлением Арадеша. Тем не менее, я-то дошел. И там меня без малого год гоняли в надежде выучить из меня офицера, вдалбливая в голову все тот же старый, еще довоенный лозунг «Служить и Защищать».

И все-таки меня многому научили: вести допрос, проводить задержания, искать улики. Между делом я научился стрелять, немного врачевать, окреп физически и в случае острой нужды мог и врезать пару раз хорошенько, так, чтобы если не на всю жизнь, но на ближайшую неделю запомнится точно. Хотя, пусть мне и льстило это, я понимал, что по сравнению с большей частью признанных мастеров я не стою и бутылки пива.

Сейчас нас выстроили вдоль забора, который закрывает от нас внутреннюю часть города, и сержант Джон Буль, который из-за своей фамилии ассоциирует себя с быком, читал нам прощальную мораль.

- Курсанты. Все, кто прибыл сюда, успешно сдали экзамены. – лицо сержанта раскраснелось из-за ветра и солнца пустыни, он яростно махал руками вокруг себя, объясняя нам то, что ждет нас дальше. – К несчастью, прибыли сюда не все, кто уходили из Хаба. Рейдеры – те, с кем нам предстоит бороться ради того, чтобы построить новую жизнь на осколках разрушенной демократии…

Рейдеры. Шакалы, Гадюки… Ханов вынес тот самый Выходец из Убежища, которому поставили памятник на главной площади. А новую шайку, которую основал последний из старых ханов – Дэрион, вынес еще один герой с больной головой, который, согласно слухам, был то ли внуком, то ли правнуком того, старого Выходца.

А вообще, рейдеры значительно уменьшили нашу команду, убив четверых парней. Ни одного из них я не знал достаточно хорошо, чтобы начать горевать, но, когда мне приходило в голову, что одним из убитых мог быть я, или Каноль, который сейчас стоял по правую руку от меня, или Галлас, который был слева, то мне становилось как-то значительно не по себе.

- А сейчас вы можете, наконец, отправиться по своим домам. – перешел к заключительной части лекции Буль. Он взял в руки планшет с какими-то записями, откашлялся, выкачивая глаза и выпячивая нижнюю губу, и продолжил. – Так. Каноль, Галлас, и Стрелецки. Шаг вперед из строя.

В мыслях я был уже дома, поэтому, не сразу сообразил, что зовут меня – Михаила Стрелецки, но когда Каноль – большой парень негроидной расы, который не выделялся среди остальных курсантов ничем, кроме огромной физической силы, которая по большей части и позволила ему сдать экзамены, потащил меня за руку вперед, я рефлекторно шагнул. Часто так бывало, что я задумывался, мог замечтаться и впасть в грезы, а это ничем кроме наказания не заканчивалось. И можно было считать, что курсанту повезло, если наказанием оказывался внеочередной наряд на уборку, или несколько сотен отжиманий, а вот некоторых отправляли в одиночную разведку...

Мало кто возвращался из такой разведки, хотя мне, все-таки, это не грозило – не такого уровня был мой проступок. За мечтательность так не наказывали.

- Вы трое, за особо выдающиеся результаты на экзаменах отправитесь служить на благо Новой Калифорнийской Республики в другие города. За назначениями приходите завтра к шерифу. Остальные можете быть свободны в течение недели, а уже потом должны так же получить назначения. Все свободны. – заявил Буль и, грубо зыркнув на кучку расслабившихся курсантов, двинул прочь.

- Ну, вы куда сейчас? – спросил я, посмотрев на друзей.

- Я домой. По маме соскучился. По сестренкам. – заявил Каноль и на его большом черном лице вдруг проявилось доброе и мечтательное выражение лица.

Вообще, Каноль жил в пригороде Шейди Сэндс. Ему, конечно, повезло с местом рождения, ведь если бы он родился в том же пригороде, только в Городе Убежище, в котором процветала фашистская диктатура, то ничего подобного его не ждало бы. Целыми днями одно и то же жалкое существование, влачимое из последних сил, работа на граждан города, которые тебя ни в грош не ставят.

- Я тоже домой уж. – сказал Галлас, который в отличие от Каноля был намного более сдержан. Хотя, это только при посторонних – на самом-то деле Галлас был полнейшим разгильдяем, про которого я думал, что уж он-то точно не сдаст экзаменов. Это разгильдяйство меня с ним и сроднило. Как он сдал экзамены, что дало ему возможность не провалиться - тайна. – Со своими повидаться надо, тем более, если перебросят отсюда куда-то.

- Ты слышал, что теленок сказал? – спросил я, слегка ткнув Галласа локтем в живот. – Когда это мы умудрились получить какие-то выдающиеся результаты по экзаменам? Не, ну, ладно, у Каноля рукопашка. А мы-то с тобой каким боком?

- А ты, друг мой, проявил незаурядные способности на допросе. Красноречивый ты, в общем. – сказал Галлас, хлопнув меня по плечу.

- Серьезно? – слегка ошалев, спросил я. Никогда не замечал за собой красноречивости, да и на допросе выступил ничуть не лучше остальных.

- Да, весь лагерь, кроме тебя об этом знает. – подтвердил Каноль. – «Проявил незаурядные дипломатические способности, и полностью использовав свое красноречие, курсант Стрелецки смог в минимальный срок узнать необходимую информацию у «подозреваемого»

Я никогда не замечал за ним способностей к возведению таких речевых конструкций и с удивлением посмотрел на него. Судя по всему, Галлас тоже не ожидал, что наш Каноль такое загнет, поэтому посмотрел на него примерно так же, как и я.

- Наизусть из протокола выучил. – пояснил Каноль.

Я услышал облегченный вздох Галласа, и тут же точно такой же вырвался у меня из груди.

- А ты-то как выделился? – спросил Каноль у Галласа.

- А вот это уже тайна. – загадочно улыбнулся он.

- Ладно, идти пора. – сказал я парням, которые тут же заторопились по домам.

Я прошел мимо лавки Игуаны-Боба, кивнув ему, поприветствовал местного сумасшедшего, который стоял и охранял то, что осталось от двух развалившихся автомобильных экипажей. Насколько я помню, на этой стоянке ни разу не появлялось рабочих автомобилей, хотя это не мешало старику ходить туда-сюда и напевать о том, как он сильно любит свою работу – охранять машины.

На воротах стоял патрульный, который, завидев мою форму курсанта-детектива, тут же отключил силовое поле, для того, чтобы пропустить меня во внутренний город. Вежливо поприветствовав его, я прошел внутрь и оказался среди красивых ухоженных каменных домов, асфальтовых дорог и аллей, на которых росли такие редкие для Пустошей деревья.

И все-таки Шейди Сэндс это настоящий рай среди пустошей – никаких азартных игр, алкоголизма, проституции и всего остального, что в других поселениях составляет норму жизни. Я действительно любил этот город.

- Здравствуй, детектив! – крикнула незнакомая мне молодая девушка, вытряхивающая половик на пороге своего дома. Вообще, такие молоденькие девушки очень любили детективов. Хотя, у меня девушки никогда не было, меня всегда тянуло в Пустошь, и охота на самых захудалых гекко для меня были намного интереснее, чем любая, пусть даже самая красивая девушка. Однако, нельзя было сказать, что внимание этой довольно симпатичной девушки мне не польстило.

- Я еще не детектив. – вежливо ответил я ей, даже немного поклонившись.

- Ну, значит, будешь. – рассмеялась девушка, повесила половик на веревку во дворе и ушла к себе домой.
Этот короткий диалог почему-то очень поднял мне настроение и остаток пути до своего дома я прошел в очень хорошем расположении духа. Наконец, я поднялся на высокое крыльцо точно такого же дома, как и те, что находились вокруг и толкнул дверь.

Здесь даже двери по большей части держали незапертыми – настолько все было открыто и честно. Никто даже не думал, что сюда могут ворваться люди, кого-то покалечить, убить…

Мать встречала меня в просторной прихожей. Светловолосая сорокалетняя женщина, которая, несмотря на возраст, нисколько не растеряла своей красоты – она всегда следила за собой. Хотя, часто в ее голову приходили такие вот внезапные идеи, вроде как отправить меня на курсы детективов. Зато она нисколько не беспокоила меня с женитьбой, в отличие от матерей Каноля и Галласа – те постоянно ходили с забитыми головами. Галлас при этом еще очень правдоподобно передразнивал свою мать: «Ну, как же так, Джеймс, тебе уже двадцать лет, а ты все еще не нашел себе жену! Вот, в мое время, люди женились уже в шестнадцать!»

Да, по моему мнению, он и сбежал-то на эти курсы только от этих увещеваний. А вот Каноль, простой парень, пошел туда из-за своих убеждений. Все-таки он очень добрый и честный малый…

- Вернулся, сынок… - сказала Мария Стрелецки – моя мать.

- Вернулся, мама. – сказал я, снимая с себя заплечный мешок и бросая его на пол прихожей.

Мама подошла ко мне и крепко обняла, несмотря на то, что коричневый комбинезон, в котором я шел по пустыне из Хаба, не снимая, весь пропах потом и был пылен, как сама пустыня.

- Мама, все же хорошо? – спросил я у нее, слегка сжимая ее такое родное тело в объятиях.

- А что тут измениться может? – с улыбкой сквозь слезы спросила мама. Она отошла от меня и стала смотреть со стороны, вытирая слезы. – Все по-прежнему… Как, все-таки хорошо, что ты вернулся… Отец был бы горд…

Отец… Я его практически не помнил… Моего отца убили рейдеры. Он был охранником караванов, рейнджером НКР, но его не спасли ни броня, ни выучка… Наверное, поэтому я ненавидел рейдеров намного больше, чем все мои друзья.
Тем не менее, государство не дало моей семье подохнуть с голода, исправно выплачивая пособия, пока я не смог работать сам. Хотя, по большей части я не работал, пробиваясь охотой на гекко, и только сейчас, видимо, чтобы у меня в голове хоть как-то прояснилось, мать меня и отправила на эти курсы.

- Сын, ты еле на ногах стоишь! – воскликнула мама. Я действительно уже пошатывался – переходы по пустыне ни для кого не были легкими. – Пойдешь спать!

- Действительно, я чувствую, что мне лучше прилечь. – ответил я.

- Иди-иди, сынок, твоя комната точно такая же, какой была, когда ты уезжал. А вещи я твои сама разберу и комбинезончик постираю.

Я с трудом стащил с себя комбинезон и аккуратно положил его на стул. Ложиться грязным в чистую постель мне казалось дикостью, поэтому я с удовольствием растерся мокрым полотенцем, смыв хотя бы поверхностный слой грязи и только после этого позволил себе лечь спать…

На следующий день мы прибыли туда, куда нам приказал Буль – к шерифу. Когда он увидел нас в цивильной гражданской одежде, он сначала долго морщил свои усы, которыми мог бы гордиться – ни у кого я не видел таких ровных и правильных усов.

- Михаил Стрелецки, Джеймс Галлас, Майкл Каноль. – сказал он, по очереди пожимая нам руки. – Поздравляю вас, джентльмены. Вы знаете, что Республика нуждается в новом жизненном пространстве, поэтому, мы считаем возможным расширить свое влияние на севере. Вы отправляетесь с отделением посольства НКР в Нью-Рино…

***

- Что? В Рино? – голос матери дрожал. – Как в Рино? Почему?

- Ну, просто, мы на экзаменах получили хорошие результаты… - пытался я выкрутиться. – Мам, ну так получилась. Ты сама знала, что мне теперь придется идти работать именно туда, детективом.

- Я думала… Что тут… В Шейди Сэндс… - мама была растерянна. – А тут… В это дыру…

- Мама. Все хорошо будет… - я смущенно смотрел в пол, мне было не по себе от новой должности. – Просто… Ну, вот, так вышло… Отработать некоторое время все равно придется… И оплату хорошую предложили и тебе выплачивать будут.

- Да, разве в деньгах дело, Михаил…

- Я знаю, что не в деньгах… Но, все же, мне придется поехать. Так или иначе…

Судя по всему, мама, наконец, смирилась с тем, что мне теперь точно путь в Нью-Рино… Она несколько раз глубоко вздохнула и сказала:

- Так, Михаил… Обещай мне, что будешь осторожен. Что не… Что не свяжешься с плохой компанией…

Ну, Рино и Рино… Я понятия не имел, что это за город, и что меня там ждет. Что-что, а вот география меня всегда интересовала в последнюю очередь.

- Ну, мама, я там на работе буду… Ну, хорошо, я обещаю.

Мама как-то успокоилась, приободрилась, видно поняла, что я действительно туда работать еду.

- Тебе вещи собрать надо, так ведь? – спросила она.

- Ну, вообще, мне выдали деньги на то, чтобы купить оружие… И остальные полезные вещи…

- А… - вдруг мама поняла, что с такого резкого наскока совершенно забыла спросить – А когда вы выходите-то?

- Да, завтра уже, мам.

Это перестроило ее на рабочий лад. Она сразу полностью собралась, он слабости, которая только что была, не осталось ни следа.

- В таком случае, иди на рынок, покупай себе все, что нужно. Я приготовлю твой комбинезон, в котором ты пришел из пустыни, соберу тебе еды и питья.

- Хорошо, мама. – смог только проговорить я и тут же вышел за дверь.

Несмотря на прохладный ветерок, весело гулявший по Шейди Сэндс, как только я оказался за дверью, меня пробил холодный пот. Неужели я всерьез собираюсь покинуть родной дом?

Разумеется, я знал ответ – так и есть. Покинуть Шейди Сэндс мне придется так или иначе, а Нью-Рино был, конечно, гадюшником, но не самым плохим местом в Калифорнии. Если сравнивать Город Убежища и Рино, то я бы выбрал Рино, хотя никогда не был ни там, ни там. Однако слава о фашистских нравах в Городе Убежища широко разошлась вокруг, и всем было о ней известно.

Но я только что выиграл сражение, причем, сражение не самое маленькое – мама поняла, что мне придется уехать, и восприняла это более-менее адекватно, без слез. Хотя, кажется мне, что слезы еще впереди…

Я двинулся на рынок по улицам родного Шейди Сэндс. Рынок находился за главными воротами, но сейчас силовое поле не было включено, и я беспрепятственно покинул внутренний город.

Оружейную палатку охраняли двое мужчин в боевой броне, один из которых злобно посмотрел на меня из-под стекла шлема, когда я вошел в палатку. Но карлик, который торговал тут, был довольно бойким и добрым малым, пока никто не обсуждает его товар.

- Привет, парень. – радушно улыбнулся он мне. – Чего желаешь?

- Стандартный Кольт 6520.

- Хороший выбор для стесненного в деньгах человека. – улыбнулся он и взял со стола пистолет. – Стандартная армейская модель, машинка очень ходовая, поэтому ни в патронах, ни в запасных частях нужды не будет – все будет очень легко достать. Триста баксов.

Он уже заметил мое возмущение по поводу цены – этот ствол не стоил дороже двухсот пятидесяти, а если учесть и состояние ствола, то и двухсот, и тут же добавил:

- В комплекте дам кобуру, четыре запасных магазина и подсумки под них.

- Добавь к этому набор для чистки и я возьму за триста.

- По рукам. – сказал торговец, для которого сделка была очень выгодной. Он выложил на стол четыре магазина, поясные подсумки, в каждом из которых было по два кармана для магазинов, и положил пистолет. Проделав все эти манипуляции, он посмотрел на меня с ожиданием.

Я вытащил из кармана три бумажки с изображением молодой Танди, еще не похожей на сморщенные яблоки - мутафрукты, которые выращивали в некоторых местах на фермах, и отдал ему. Он с удовольствием похрустел купюрами и кивнул, показывая, что я могу взять оружие.

- Не спеши. – сказал я ему. – Мне еще кое-что нужно. Три пачки экспансивных патронов и пачку бронебойных.

- Три пачки экспансивных.- приговаривал он, залезая под стол и начиная что-то перекладывать. – И пачку бронебойных… Вот, пожалуйста.

Он вылез из-под стола и выложил все туда, где уже лежали приобретенные мной вещички.

- И нож. – добавил я.

Торговец снял охотничий ножик в ножнах со стены и поставил его к остальным моим покупкам..

- Итого – триста семьдесят. – сосчитал в уме торговец и снова уставился на меня.

Я отсчитал ему деньги, сложил все покупки в котомку за спиной и вышел из палатки. Следующей моей целью была лавка Игуаны-Боба.

Вообще, когда мы были на курсах в Хабе, когда мы только получали стипендию, или удавалось подработать (обычно грузчиками в Кримсон Караван или в Фар Гоу), мы шли в большой ресторан «Игуана-Боб Фрейзер», который был центральным в этой сети питания, уже распространившейся по всей НКР. У нас же было всего лишь небольшое кафе – стойка, три столика под навесом и все.

Элегантно одетый мужчина – по слухам потомок того самого Игуаны Боба, всегда вежливый со всеми, при виде меня весело махнул рукой:

- Михаэль! Иди сюда.

- Сейчас, сейчас! Я к тебе как раз иду. – ответил я и пошел к стойке.

Михаэль – это один из стандартных вариантов коверканья моего имени. Еще были: Майкл и Мишель. Я уже привык, и это меня совсем не смущало. Хотя, нормальным именем меня называла только Мама и Каноль. Галлас же предпочитал фамилию.

- Тебе как обычно? – вежливо спросил кассир, приветливо улыбнувшись.

- Я не был тут год, а ты еще помнишь, что я обычно заказывал? – спросил я, весело рассмеявшись.

- Конечно, помню. Одну нарезку, одну игуану полностью и бутылку Нюка-колы.

- Да уж, все как раньше. Но, увы, я сегодня не есть пришел.

- А что-то случилось? – озабоченно спросил меня кассир.

- Я из города ухожу. Поэтому, мне две целых игуаны, и две бутылки колы.

- Как-то мало берешь… - проговорил кассир, снимая с мангала две палки, на каждой из которых была целиком насажена большая игуана. Он завернул их в бумажный пакет, передал мне и спросил. – А чего так мало-то? Снова на охоту, да?

- Это на лакомство - ответил я, усмехнувшись.

- Ну, на лакомство, так на лакомство…

Он положил в этот же пакет две бутылки Нюка-колы. Я передал ему сорок шесть баксов – в отличие от торговцев здесь торговаться было нельзя, цены были строго закреплены. Мы тепло распрощались, и я снова пошел домой, во внутренний город.

Из штуки баксов, выданных шерифом Дюпоном, осталось только триста, но я пока что запретил себе их тратить – нужно же будет жить на что-то в Нью-Рино. Хотя, все же я надеялся, что администрация посольства поможет с этим вопросом.

Наконец, я вернулся домой, где возле входной двери уже видел аккуратно вычищенный и заштопанный комбинезон, в котором я вернулся домой, а мама ждала меня с моим же рюкзаком в руках.

- Вот, Михаил… - севшим голосом проговорила она. Похоже, до нее дошло, что я ухожу, причем ухожу далеко и надолго. – Тут кое-какие вещи.

Я взял рюкзак из ее слабых рук и осмотрел все, что было внутри. Она положила туда сухарей, вяленое мясо брамина – в общем долгопортящиеся продукты, которых вполне хватило бы для длительного перехода по Пустоши. Также там было несколько пластиковых бутылок мутной, но вполне годной для питья воды, хоть и сильно отдающей железом. Также она положила туда стимулятор – шприц с красной жидкостью внутри, которая восполняет жизненные силы, компенсирует потерю крови, а мелкие царапины и раны начинают заживать практически на глазах.

- Спасибо, мама… - таким же севшим голосом сказал я.

Остаток дня я провел с ней, починил электроплиту, почистил кладовку, и занимался другой мелкой домашней работой…