Плечо наверняка было разорвано в кашу - еще бы, крупнокалиберная пуля. Как еще руку не оторвало, непонятно.

Дырка в голени не почти не беспокоила, кровь вытекала медленными толчками, как будто ее осталось совсем-совсем мало. Но лужи крови на песке я все равно не чувствовал. То, что кровь так быстро впитывается в песок, было совсем маловероятно, значит, что кровь свертывается.

Я открыл глаза и тут же встретился взглядом с только что убитым снайпером. Мальчишка совсем, кто ему винтовку то дал... Винтовка такая должна была стоить для их боссов намного дороже, чем жизнь этого самого мальчишки. Что он там говорил? "Мистер Бишоп передает вам привет?" Сосунок.

Чтобы не видеть ошеломленного взгляда мальчишки, который вовсе не ожидал, что смертельно раненый противник проявит такую прыть, я посмотрел на ногу. С трудом подтянув к себе раненую, не желающую двигаться ногу, я осмотрел рану. Ничего хорошего.

Песок, вездесущий песок. И в рану мне забрался. А к тому же еще и нитки от штанины, ожог от самой пули, да и контузия ткани. Если уж по-хорошему, то резать надо бы.

Но я ж не хирург. Я детектив.

Подтянув к себе рюкзак, я вытащил из него аптечку, и несколько шприцов - морфин и стимуляторы.

Первым делом вытащил из аптечки пузырек с антисептиком и щедро полил им рану. Хорошенько поматерившись, снова осмотрел дымящуюся рану, из которой снова полила кровь, однако ни песка, ни грязи в ней уже не было. Забинтовал. Бинты медленно пропитывались кровью, но я наматывал их слой за слоем, пока полностью не замотал всю голень.

Только сейчас я посмотрел на плечо. Вот это да. У страха глаза велики, однако. Не рана даже, всего лишь царапина. Рваная конечно, и если не шить, то огромный шрам будет. Хотя, мне ли думать о шрамах?

Залил антисептиком и кое-как стянул края раны пластырем. Два укола стимулятора и один морфина, и я смог встать и пойти, почти не испытывая боли при этом.

Взяв с трупа снайпера винтовку, я отсоединил магазин и удостоверился в том, что он действительно был пустым. Мальчишка слишком торопился и забыл сменить его. Вот уж не повезло ему.

Зато повезло мне. Обыскав труп мальчишки, я вытащил оттуда два снаряженных магазина к винтовке, россыпь патронов и кое-какую снедь. Снедь я тут же умял, потому что организм мой сейчас регенерировал с бешеной скоростью, и любая пища сейчас мне могла пойти только в пользу. Польза была однозначной - чем быстрее срастутся мышцы, тем лучше я смогу снова защищать себя.

С сожалением посмотрев на винтовку, я бросил ее на землю рядом со снайпером - она мне помочь никак не могла, стрелять из нее я не умел, и учиться было некогда. А вот автоматик, из которого я только что стрелял, МР-9, мне весьма понравился, удобный, скорострельный. Я решил взять его как основное оружие в дальнейшем походе.

Работорговцы лежали полукругом, здесь же был труп второго снайпера. Мертвые женщины, мертвые дети. На минуту я подумал, что я просто проклят - пришел в этот райский уголок и был причиной того, что жизни всех его обитателей были прерваны. Я не проклят. Я просто перешел дорогу слишком большому количеству людей.

Здесь было очень и очень много трупов. Посчитав обыскивать мертвых детей и женщин ниже своего достоинства, я обшарил только тела работорговцев и мафиозо.

Добыча была просто огромной, но у меня не было и малейшей мысли о том, чтобы пытаться отнести это куда-нибудь и продать. Пусть остается стервятникам, хотя им оно вовсе не к чему.

Собирал я только патроны к своему новому автоматику, еду, деньги, да еще снял кожаную броню вместе с остальной одеждой с одного из работорговцев, убитых точным выстрелом в голову, не побрезговал даже бельем.
У одного из людей Бишопа я обнаружил боевой дробовик, забавы ради сравнил номер на ствольной коробке с номером дробовика, который я оставил на квартире. Усмехнулся - вот и свиделись.

Скоро трупы начнут гнить и завоняют. А потом сбегутся звери и устроят тут драку за тухлятину. И снова на песок Пустоши польется кровь. А через некоторое время победившие звери растащат кости по всему оазису. Пройдет несколько лет, и на сельхозработах, когда жители Республики будут распахивать каждый оазис, будет произведена находка, которая покажет мой след в истории, мать его. Истории, которая в последнее время была ограничена летописями и легендами.

А мне это место лучше покинуть, и вообще, лучше завалиться куда-нибудь и переждать действие стимуляторов, пока раны хоть немного не заживут раны. Я двинул прочь от места побоища.

Небольшая пещера в практически отвесной скале показалась мне идеальным местом для ночевки. Я соорудил небольшую стену из камней, при помощи которой надеялся огородиться от диких животных.

Плечо и нога бешено чесались, там сейчас все быстрее и быстрее делились клетки, затягивая мои раны. Чтобы ускорить еще сильнее процесс регенерации я перетянул руку жгутом из аптечки и ввел содержимое еще одного стимулятора прямо в вену.

Закончив медицинские процедуры, я попытался уснуть. Но не тут-то было. Снедь, которую я съел, стоя над трупом мальчишки-снайпера, как будто была съедена несколько дней назад. В животе жутко урчало, и я стал уже беспокоиться о своей безопасности, уж не привлечет ли это урчание каких-нибудь диких зверей.

Открыв рюкзак, я набросился на еду. Сушеные яблоки, вяленое мясо, вода из трех походных фляг, початки кукурузы, лепешки - все с ужасающей скоростью исчезало у меня в утробе. Кое-как утолив голод, я тут же вырубился.
Внезапная острая боль пробила ногу. Резко проснувшись, я посмотрел на источник боли. Штанина была пробита, совсем небольшая ранка на ноге под повязкой выглядела нестрашной.

От входа в грот раздалось клацанье клешней. Я вскочил, чтобы выйти и посмотреть, кто на меня напал, но не смог разогнуть ногу, рана на которой, казалось, воспалялась на глазах, опухоль распространялась с ужасающей скоростью. В голове помутилось, я понял, что это был скорпионий яд, только откуда тут скорпионы, я же перегородил выход. И почему яд действует так быстро, меня же жалили скорпионы, все же было не так...

Я шел по своему городу, которого за все это время ни разу не видел во сне. Шейди Сэндс. На улицах пригорода не было ни души. Черные тряпки висели на столбах возле пепелищ. Приглядевшись, я понял, что это не черные тряпки, а серые. Чума?

Эпидемии в городе, где, за исключением Города Убежища, лучшая медицина в Пустоши? Маловероятно.

Пожженные палатки на месте рынка, дым, дым, пепелище на месте бара, и закрытые ворота. Закрытые ворота? Тут никогда не было ворот. На ночь включали силовое поле, потому что ночью в большинстве домов свет выключался и мощности хватало.

А тут... Ворота? Нет людей? Что тут вообще произошло?

Я подошел к воротам, которые возвышались надо мной на добрые мои полроста и постучал костяшками пальцев о створку. Толку никакого. Я постучал кулаком. Ничего. Разозлившись, я разбежался и ударил ворота ногой.

Такого эффекта я не ожидал точно. Ворота развалились, луч солнца ударил мне в лицо, свежий ветерок хлестнул сухую от ветров Пустоши кожу.

- Ты кто такой вообще? Что ты мне дверь сломал тут? - раздался голос с неба.

- Ну, так я видеть тебя хочу. - опешив ответил я.

- Коп, чего тебе надо, блять? Дверь мне сделал, блять!

- Что? Ты кто такой вообще?

- Это ты кто такой?

- Живу я тут.

- Не живешь ты тут, понял? Дверь мне сделал, блять!

- Да кто ты?

- Конь в пальто. Дверь мне сделай! Дверь сделай и вали отсюда!

- А если я видеть тебя хочу?

- Я зачем мне тебя видеть? - что-то совсем странное тут.

- Ну, так это я тебя видеть хочу! - я начал выходить из себя.

- А зачем тебя мне видеть?

Внезапно я почувствовал, что еда вырывается из недр моего желудка. Я нагнулся, и меня вырвало на землю, но мокрым почему-то был я.

Мокрым я был от пота. Казалось, что кто-то решил выдавить их меня душу, одежда была полностью пропитана потом и рвотой, меня ужасно знобило. Еда, все, что я успел съесть, все было на мне и на полу пещеры.

Нога распухла и казалась мне огромнее, чем у супермутантов. Черт, подери, черт подери, черт подери...

Тени становились все длиннее и длиннее, они бегали вокруг меня в безумной пляске, безумной калейдоскопе, с каждым оборотом подбираясь ко мне все ближе и ближе,.

Они коснулись меня, желудок снова сократился, и изо рта ударила тугая струя рвоты, пачкая и пол и мою новенькую броню. С трудом я поднял руки, дотянулся до рюкзака и, вытащив оттуда шприц стимулятора, ввел его прямо в опухоль.

Тело вздрогнуло и расслабилось, тело почувствовало себя лучше, но глазами я по-прежнему видел страшные вещи.

Стены пещеры двигались с огромной скоростью, мое тело словно оказалось в центре громадной центрифуги, словно пытавшейся разделить мое тело на различные по массе части. Я горел изнутри, яд скорпиона рвал меня на части.

Раз за разом я переживал собственную смерть, каждый раз возвращаясь при этом в свое горящее в луже рвоты на полу пещеры тело. Каждый раз я думал, что все уже закончено, но все только начиналось.

Когда я открыл глаза в следующий раз, все мое тело было покрыто слоем желудочного сока, перемешанного с остатками пищи. Опухоль спала, но из носа вытекала какая-то слизь. Я с трудом встал на четвереньки и пополз к выходу.

Где то там наверху тек ручей, это было понятно по шуму низвергающейся с откоса воды. С трудом перевалившись через сооруженную мной же стену, я пополз наверх.

Поток, свежий чистый поток низвергался с откоса и тек дальше. Первым делом я промыл нос от мешавшей дышать слизи. Потом напился воды, но не много, а так, чтобы измученный желудок не извергнул снова то, что мне удалось выпить.

Стащив с себя пластины кожаной брони и изгаженную одежду, я окунулся в воду с головой, ныряя, проплывая по несколько метров пол водой, стараясь смыть с себя все, что наросло на мне за то время, пока я был в бреду.
Когда я выбрался из потока, повязки абсолютно промокли, и, сорвав их, я увидел только рубцы - ран уже не было. Рубцы - не страшно, главное, что я теперь могу двигаться дальше. Выстирав одежду и высушив ее на камнях, я забрал свой рюкзак из провонявшей рвотой и потом пещеры и двинул дальше по своему пути.