Описание: В том, что судьбу не выбирают, Довакин уже успел убедиться на собственном опыте, но можно ли выбрать того, кто разделит ее с тобой? Да и вообще, всегда ли это плохо — заблудиться в метель и попасть не совсем туда, куда было нужно, а вернее — совсем не туда. 

Примечания автора: В Скайриме дело тоже не обошлось без компаньона http://modgames.net/load/tes_v_skyrim/kompanony/kompanon_azraehl/251-1-0-13191 и, конечно же, не могло обойтись без истории о нем.
Все сведения о расе демонов были почерпнуты из книги "Рожденные Обливионом" http://img.sc/img/9ba6670080fee1f5fa86b6f7d254e6a3.jpg которая вписана в игру создателем расы.

Багровый закат превратил облака в причудливые золотисто–розовые комья, похожие на сахарную вату. Эрик блаженно щурился, подставив своё ещё более бледное, чем обычно, лицо под ускользающие, последние на сегодня, солнечные лучи. Волосы, которые он давно перестал собирать в хвост, трепал ветер, и когда я прищуривал глаза, казалось, что Эрик летит сквозь это золотое марево, а вокруг нас – только небо, карамельные облака и умирающий солнечный свет. 

 Холодный Виндхельм нещадно поливало дождём со снегом. Попрошайки жались к чашам с огнём в тщётных попытках согреться, а из дворца ярла вот уже час доносился раскатистый рёв Ульфрика.

Проснулся я снова плохо, уже в который раз. Этажом ниже, на кухне, мурлыкал песенку Фаркас, гремя кастрюльками, а я под сей пасторальный мотив аж взмок. Что теперь делать? На кой чёрт я… Стоп, получается, это была измена? Не то чтобы мы с Эриком… Но всё-таки иногда расслаблялись, и, так сказать…

Утром я проснулся в ужасном настроении, да и само пробуждение трудно было назвать приятным. Всё убежище будто стояло на ушах, гомонило, стучало, взрывалось криками и воплями. Как сомнамбула я дотащился до столовой, пытаясь по дороге выцепить хоть кого-то из братства, и узнать причину суматохи.

Анриэль успел уже не раз пожалеть о том, что покормил этого лопоухого пса, потому что тот, по всей видимости, решил, что Боги послали ему хозяина, и увязался за данмером. С одной стороны это была хоть какая-то компания, с другой — пес здорово мешал, путался под ногами и вполне мог погибнуть в очередной стычке.

Говорить не хотелось, да и зачем нужны эти проклятые слова, если толку от них нет? Если все самое ценное он уже сегодня потерял: Умбру и дремору. Когда-то давно данмер слышал, что бить в спину, удобнее всего дружески обнимая. И это тоже оказалось правдой. Витраз ударил: подло, неожиданно и ранил так глубоко, что даже сейчас внутри царили холод и саднящая, сосущая пустота. 

— Анриэль, слушай, а почему бы тебе не носить полный комплект святых железяк, ммм? — как бы невзначай задал вопрос дремора. 

В этот момент они оба лежали на постели, ощущая ту самую приятную усталость, наступавшую после «закрытия врат». Задавая этот свой вопрос, Карл медленно скользил взглядом по телу Анриэля, удивляясь тому, что насытиться данмером не получается. Совсем. Просто жажда ненадолго ослабевает, чтобы потом взять в оборот с новой силой.

Месяц пролетел незаметно. Если у меня ещё оставалась хоть какая-то надежда, что мои соседи по поместью адекватные люди, то она пряталась где-то в глубинах подсознания и с каждым днём помаленьку сдувалась. Начнём с того, что на кухне безраздельно хозяйничала Сульга, ещё в первый же день нашего прибытия в Солитьюд отмытая и постриженная Эриком самолично. 

Свобода встретила нас ослепляющим утренним солнцем и тошнотворным запахом свежепойманной рыбы. Эрик не стал дожидаться, когда истечет срок заключения Маркурио, справедливо полагая, что маг может и ускакать в неизвестном направлении, передумав идти на службу к столь подозрительным личностям, поэтому сам заплатил за него штраф размером в сто двадцать септимов.

Всю нашу компанию рассадили в две соседние камеры по половому признаку: мальчиков налево, девочек направо. Фаркас жался в уголок, грустно и громко вздыхал, но в нашу с Эйлой полемику не вступал. Эрика больше волновала Сульга, и он с тревогой в голосе пытался успокоить девушку:

Они действительно оказались горячими — эти красно-оранжевые линии на коже дреморы. Анриэль почувствовал это, как только дотронулся до одной из них пальцами так, как столько раз представлял себе, а потом, осмелев от сорванного выдоха Карла, и губами. Это была линия, идущая через грудь и провокационно очерчивающая сосок. Его-то Анриэль и коснулся сначала губами, а после и языком, ощущая солоноватый вкус кожи своего компаньона.

– Видишь ли, – Эрик поднял кружку с травяным чаем и с громким хлюпом сделал глоток, – твоё любименькое Тёмное братство и так выплывет, пока там есть Цицерон и мелкая вампирша. Нет, безусловно, такого расцвета как до заварушки с Лашансом оно уже не достигнет, но, кое-как будет держаться. Пока Хранитель не отбросит свои шутовские сапожки, конечно же. А там – кто знает, какие эти новички? Все ведь с чего-то начинали.

Двое новых Слышащих Тёмного братства (подумать только, двое Слышащих! Экая запасливость!) слегка пошатываясь и пьяно похихикивая, полуползком передвигались по коридору. Медовый запас Цицерона, спрятанный в третьей слева бочке направо от Матери, который я по глупости показал Эрику, быстро подошёл к концу.

Я сделал вид, что вопрос не услышал, и быстренько оттащил Эрика в уголок, более подробно рассказывая о своём появлении в Темном братстве. Приходилось периодически затыкать ему рот, потому что дикий хохот, который из него вырывался от моих бредней, гулким эхом раскатывался по всему убежищу.

Само собой, спать Эрик отправился в мою комнату. Кровать была слишком узкая для двоих, а лежать на полу он категорически отказался, мотивируя это несправедливостью и хреновым гостеприимством. Я тоже не хотел уступать свою постель и валяться на шкурах, поэтому, чтобы никому не было обидно, решили, что на полу будем спать мы оба.
 

Я на ватных ногах подполз к двери и открыл задвижку. На пороге стоял улыбающийся Цицерон.

Что на меня нашло? Не знаю, наверное, это психологическая травма после акта «любви» от Фаркаса. Как бы то ни было, я просто спрятался за спину Эрика, пытаясь оказаться как можно дальше от разъяренного Соратника. Влетевшие следом за ним Вилкас и Эйла остались на пороге, на всякий случай обнажив оружие. Вилкас сразу оценил ситуацию и бросил на брата жалостливый взгляд.

Вас когда-нибудь бил Чак Норрис полным мешком картошки по заднице очень и очень много раз подряд? Нет? И меня нет, но после трехчасовой поездки верхом я уже имел представление о том, какие ощущения должны при этом возникать.

В палатке меня встретил Лашанс, необычайно возбуждённый:

– Слышащий! Ты выполнил волю нашего Отца и Матери?!

– Чего?

Это было прекрасное, самое прекрасное время! Я и думать забыл о главаре, которого надо было пристукнуть, и просто наслаждался жизнью. Несколько раз ребята-охотники брали меня собой. Приятно было есть мясной суп, зная, что к поимке оленя, ароматные кусочки которого плавали в густом бульоне, ты сам приложил руку.

Лашанс отчего-то заартачился и тыкать себя ножичком отказался, мотивируя это тем, что без его присмотра меня тут же прибьют. Подозреваю, что на самом деле ему просто было скучно подвисать в Пустоте, и если бы бандиты на меня напали, ассасин бы только порадовался – куча душ во славу Ситиса и прочее в том же духе.

Через два дня меня чуть ли не пинком разбудили на рассвете, всунули в руки собранный мешок с провизией, дали карту и в пару предложений обрисовали задание. Ни Цицерон, ни Бабетта моему флегматичному настрою не удивились.

Я обиделся. Нет, даже не так. Я очень обиделся! Шут мне ни слова не говорил, молча шел в сторону конюшен, а я как идиот прыгал вокруг, пытаясь вытащить из него правду и заодно не попасться на глаза Фаркасу с братцем.