И тут внимание Васи привлек небольшой лист бумаги на письменном столе, одиноко белеющий в предрассветных сумерках. Шумно сглотнув, парень взял его дрожащими руками и через несколько секунд прочел следующее:

«Прощай, Васенька! Наша встреча была ошибкой. Твой. Не твой Феденька».

Домой возвращаться пришлось в набитой до отказа маршрутке. Всю дорогу потрёпанный жизнью автобусик гремел, как припадочный, трещал по швам и грозился лопнуть.
Фёдор, ужасно обидевшийся на то, что ему опять не разрешили заплатить за проезд, первое время молчал, но очень скоро не выдержал и начал развлекать глубокомысленной беседой несчастного пассажира, которого угораздило сесть именно на то место, над которым завис, вцепившись в поручни, Вася.

После школы Вася отправился к психологу, хотя Федя и был сильно против — у него, видите ли, запланировано занятие в кружке макраме. Фёдор от макраме был просто в восторге, не пропускал ни одного занятия, пользуясь тем, что Васе совершенно всё равно, где спать, и даже успел связать нечто среднее между носком и настенным панно. Теперь, когда пришлось тащиться к психологу, Федя расстроился и обиженно молчал всю дорогу. Сначала Вася ему искренне сопереживал, чувствуя себя последней скотиной, но потом подумал: «Нет, нет и ещё раз нет! Самое время пообщаться с психологом! Подумать только — меня уже напрягает, когда мой член со мной не разговаривает!!!»

Через полчаса, одевшись и собравшись под чутким руководством Фёдора, Василий выходит из дома и, влившись в засыпающую на ходу толпу, идёт в школу. Всю дорогу неугомонный Федя, уютно устроившись в штанах, распевает революционные марши и песни. Замолкает он очень редко и совсем ненадолго, только для того, чтоб поприставать к особенно симпатичным прохожим.

Персонажи: Вася и его друг
Описание: Х*й!.. Волшебство!..
Магия!.. Вселенная!.. (с)

Посвящение: большущее спасибо Интерпретатор и Версалию


Примечания автора: автор очень-очень извиняется, но у него (у автора) сейчас жуткие завалы на работе и учёбе, поэтому проды пишутся так криво, редко и ночами =( но пишутся! =)

спасибо большущее всем, кто пинает, вдохновляет и исправляет туеву хучу идиотских очепяток! =)

Глава в которой Широганэ ушёл, а старшеклассник Акира продолжает жить.

Пыточная Замка. Я снова заперт в ее затхлом, провонявшем потом, отформатированном флюидами страха и боли пространстве. Монах по-прежнему буравит, препарирует меня собственными догмами и ждет новой пустой тирады о справедливости.

Ты тот, кто призвал меня из этой лампы! Я исполню одно твое желание!
- Я хочу трахнуть джинна!
- Я...уф...ты это сейчас серьезно?

Пелена стала привычной, глаза северян утратили слюдянистость и теперь напоминали потухшие пуговицы, которые вставляют кукольники в свои пародии на людские тела.

Данный фанфик родился как крик души во время очередного прослушивания "Sweet Dublin Bay". Имя Вторый читается с ударением на первый слог. Автор не претендует на историческую точность фанфика.

Соавтор: Silence
Персонажи: Снег/Город
Описание: Каждый раз когда идет первый снег...кто-то навсегда засыпает.

Посвящение: Сестренке.

С ней случился легкий приступ,
Ей смешно подряд уже лет триста,
Она ловит ртом тот самый первый снег,
Самый первый снег. – С . Сплин. «Первый снег».


Примечания автора: Сказка. Просто сказка о том, чего не было.

Да, я жду, живя и не живя, тот единственный день, когда ты, мой милый, своею невидимой рукою подпишешь вольную на мой сердце...

Почему он выбрал его, а не меня? Я не могу найти объективных, поддерживаемых всей системой ответов на эти вопросы. Юкки не красивее, не умнее, не знатнее меня. Бесконечная доброта и терпение — вот и все, что отличает его от нас. Но за них же он уже получил свое прозвище — Юкки — дурачок. Юкки-слабоумный.
Зажать уши, зажмуриться, забыться.

Один голос Йохана, сочный, низкий, способен рождать удовольствия. В него вплетен кисловатый хруст поздних осенних яблок под подошвами грубых деревянных сабо, в которых он впервые заявился на Мельницу.

Не плеть.
Громадные шестеренки.
Вот истинная суть монаха.

Гипнотизирующий монотонный стук ударяющихся друг о друга своей обнаженностью деревянных бусин, спрятанных под белой плотностью ткани рясы в чьих-то напряженных умелых пальцах. Я не вижу резных, вычурных крестов на конце четок, но они единственное, что возвращает меня к мнимой реальности существования Замка.

Пытка одиночеством комнаты под размеренное тиканье незримых часов Минарета, отсекающих секунды и минуты жизни. Я смотрю в равномерную гладь Зеркала, устало удаляя с себя остатки бытия Мастером.

Глаза Мастеров жадно шарят по комнате, цепляя малейшие детали и пытаясь составить их в общую пеструю мозаику. Она переливается калейдоскопом цветов, меняет суть и каждый раз раскладывается в новый мгновенно рассыпающийся черными точками узор. Мое собственное прошлое растворяется по крупинками в нем благодаря чьей-то злой, удачливой воле, теперь защищающей меня.

Нарастающий гул шагов мгновенным жидким железом ломает, плавит виски. Стократное эхо рождает под чернотой высоких готических арок абсолютное синтезированное единство многоголосья, расправляет костлявые, белоснежные крылья в пустующих лабиринтах бесконечных коридоров, задыхается на узких винтовых лестницах. Обрушивается на сознание дробью шариков ртути и выстраивается в полувоенный марш.
Марш Мастеров. Их шаг. Их строй. Гулкой чеканкой каблука.

Уже только инстинкты. Только врожденное. Мастером нельзя стать, если изначально в тебе этого нет.

Когда поднимаю взгляд, вижу его прямо перед собой.
Не выдержав напряжения и безумно колотящегося уже в горле сердца, впиваюсь в губы Мастера поцелуем, прижимая к себе трясущимися ладонями, вдыхая, едва не плача, впитывая его запах. Почти насилую губами и языком, выплескивая так долго скрываемые чувства. Я знаю, что этого делать нельзя. Это в условиях договора, но какие могут быть условия, когда рядом любимый человек?

Шаг. Еще один. И тяжелые, кованные ворота Замка мягко закроются за мной, отрезая меня настоящего от меня будущего. Это похоже на полет в пропасть, прыжок с закрытыми глазами в бешено колотящийся водоворот ледяной реки, огибающей Мельницу.
Я сам не знаю, что ждет меня там. Я стану Пустотой, или обрету Себя?

Я пришел домой, едва сдерживая нервную дрожь. Заперся в комнате, вместе с дверным засовом закрывая доступ всему живому ко мне. Это только моя жизнь. Я достал из-за пазухи перчатку, теплую, нагретую моей кожей, пахнущую теплом рук Мастера. Нежно, словно по шерстке любимого котенка, провел пальцем по аккуратному шву на замше. Сколько раз эту перчатку могли снимать зубами? В запале, горя огнем возбуждения..

Уличная толпа, занятая повседневными делами на торговой площади, замирает, и кажется, выдыхает в едином порыве. Это еще не публичная казнь. Но это уже публичное самоубийство. Миллионные хищные ноздри раздуваются от возбуждения, тысячи глоток шипят, захлебываясь в предвкушении варварского ритуала.
Эхо подхватывает шипения, вырывая отдельные голоса.

Один. Я просыпаюсь один. В который раз. Ты ушел куда-то, не сказав ни слова, не отдав даже привычного пожелания-команды «не скучать» . Куда? Ты никогда не говоришь «куда», и ты никогда не скажешь к кому, мой Мечник.
Не важно. Может, мне стоит хоть раз пойти наперекор себе и тоже оторваться по-полной? Напиться, приехать домой и уснуть. А когда я проснусь, ты уже будешь рядом… Да, пожалуй, так сегодня надо.