В доме Тадеуша ведьмак провел почти неделю. Уже на следующий день после отъезда Фрейи, он смог самостоятельно встать и кое-как доползти до окна. Было нестерпимо душно. Как раз начинался сезон гроз.

Эскелю снилось, будто он занимается любовью с суккубом. У суккуба были прозрачные серые глаза, россыпь веснушек на носу, от ее прикосновения по всему телу проходила приятная вибрация. Вибрация? Эскель резко открыл глаза и рывком сел. Точнее, попытался сесть, потому как бок пронзила такая боль, что аж перехватило дыхание. Чародейка стояла над ним с закрытыми глазами, держа в вытянутой руке посох. От змеиной головы исходило белое сияние — источник той самой вибрации.

Не было ровным счетом ничего удивительного в том, что село Малые Горки располагалось на равнине. Вокруг не наблюдалось ни малых, ни даже средних горок. Впрочем, нет, горы все же были — вдалеке белели снежными шапками туманные пики Драконьих гор. Но только полный дурак осмелился бы назвать их малыми.

Обугленный шест, на котором прежде было закреплено чучело, наконец надломился и рухнул вниз, поднимая в черное небо сноп искр. Словно рой светлячков они заплясали в холодном воздухе, но загасли уже мгновение спустя, когда по городской площади в очередной раз прошел порыв ледяного ветра, пробирающего до самых костей. В такую погоду благополучно догорающий костер с обрывками тлеющих скукожившихся ленточек был настоящим чудом.

Я пискнула и задрала ноги на грубую вбитую в стену деревянную лежанку, когда мимо с писком пронеслась очередная крыса. Тоже мне вип-номер для человека, согласившегося помогать королю. Я поежилась, гусиная кожа с обнаженной спины не сходила все сорок минут, что я провела в своей новой "удобной" камере.

Это уже начинало напоминать какое-то издевательство. Скоро на боковую я буду отправляться исключительно через потерю сознания. Голова гудела и кружилась, когда я попыталась пошевелиться, накатила тошнота. Просто охренительно, только сотрясения мозга мне не хватало для полного букета... Я открыла глаза и... И все. Чернота. О боже... Я ведь не ослепла, правда? Тут просто темно. Да, очень темно.

Я начинала испытывать стойкое чувство дежавю. Разве что на этот раз рядом со мной на кровати никто не сидел, а окна были плотно занавешены. Голова гудела, как будто во мне плескалось бутылки две вина, выпитые на голодный желудок. Не возникало ни единой мысли, а тело свое я и вовсе словно не чувствовала.

    Благоухая, как ромашковое поле, он подошел вплотную к чародейке, слегка приобнял ее одной рукой. Фрейя смотрела на него, задрав голову и невесомо улыбаясь уголками губ. Было чертовски неловко. «Крепче», — пощекотав дыханием, прошептала она ему в шею и придвинулась ближе. Он сжал зубы и мужественно уставился куда-то поверх ее головы. Сбоку загорелся оранжевым овал портала, и обоих поглотило ледяное безвременье.

 В пещере воняло. Да что там, в пещере чудовищно смердело — сдохший сутки назад главоглаз успел основательно разложиться, превратившись в бурую лужу вокруг гротескного улиточного панциря. Даже Фрейя, вдоволь нюхнувшая различных телесных запахов за время осады Вергена, позеленела и поспешила приложить к носу платок. Эскель привычно уткнулся в рукав. По какой-то неведомой причине монстры, возникшие после Сопряжения Сфер, всегда издавали неимоверное, ни с чем не сравнимое зловоние.

Фрейя быстро и сноровисто перевязала руку Эскеля. Периодически чертыхаясь себе под нос, когда вместо привычной магии приходилось использовать обычные средства, но все же результат был на порядок лучше того, что мог бы сделать он сам. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век просто от нечего делать.

Руки не тряслись. Этот факт поражал меня больше всего. Я отряхнула конечности от воды, быстро вытерла их о передник и поспешила назад. Придерживаться правил гигиены при сложившихся обстоятельствах было трудно и странно, но медицинское воспитание двадцать первого века вынуждало. Схватив новую охапку нарезанных из ткани бинтов, я рванула в угол, где мой временный наставник сшивал очередную рубленую рану.

Чужая рука вновь с раздражением потрясла меня за плечо. Я лишь промычала что-то нечленораздельное и слабо отмахнулась, как от назойливой мухи.

Еще пару раз грязно выругавшись, Даэр поднялась со стула и, энергично размахивая рукой, демонстративно миновала собрание скоя'таэлей. Я только успевала поражаться тому, как она не грохнулась при таком-то сочетании скорости и алкоголя в крови.
 

Первым, что я ощутила, была отвратительная головная боль. Словно в моей черепной коробке сидел крошечный кузнец и со злорадной ухмылкой стучал своим молоточком по моему мозгу. Не открывая глаз, я поморщилась и повернулась набок. Рядом послышалось недовольное сопение, вздох, а затем на меня опустилась рука, по-хозяйски прижимая к чужой груди. Я заерзала, недовольная такой ситуацией.

От автора: В конце концов написание этой главы заняло меньше времени, чем я предполагала. Это не может меня не радовать. с:

Ахтунг: Как я уже предупреждала в конце предыдущей части эта глава вышла довольно трешовой. Автор не рекомендует ее к прочтению детям и беременным. А беременным детям тем более. В сегодняшней программе осквернение трупов, много крови, ангст и... Хм-м, а сохраню-ка я интригу.
P.S. Бэмби в конце не пострадал.
P.P.S. Ну, может, совсем чуть-чуть.
 

 Из пещеры они выбирались медленно, по мнению Эскеля, даже слишком медленно. Неразборчивое бормотание накеров вперемешку с каким-то глухим скрежетом уже было хорошо слышно даже Фрейе.

Ведьмак не видел, как чародейка завалилась на бок и упала. Медленно встала на четвереньки, помотала головой, пытаясь прийти в себя. На камень между ладонями тяжело падали капли крови.

Дальше все пошло, если это можно так назвать, как по маслу. Из города мы вышли без проблем, так же без проблем добрались до сожженной деревни и скоя'таэльского поста за ней. Без проблем и в абсолютной тишине. Помня, что все мои прежние попытки были провалены, я предпочитала помалкивать, а Иорвет, видимо, наслаждался тишиной и вовсе не собирался ее прерывать.

Я как завороженная наблюдала за покачивающимся из стороны в сторону, наподобие маятника, амулетом. Красивый и относительно крупный черный камень был обвит тонкой кованной лозой из серебристого металла.

Наспех скинув с себя все, кроме нижней рубашки, я плюхнулась на кровать и завернулась в одеяло. В комнате было темно. Единственным, что слегка разгоняло мрак сквозь окно, были рассыпанные по небу, словно бриллиантовая крошка, звезды, да полная желтая луна, навевающая мысли о головке сыра. Я вздохнула и перевернулась на бок.

Я обреченно уставилась на растянувшуюся на полу животинку. Необходимость ежедневных прогулок была именно той причиной, из-за которой я передумала заводить собаку. А тут на тебе — оленя выводить пастись. Подрядить бы на это дело Иорвета, раз уж гениальная идея подарить мне оленя, да и ее исполнение, принадлежали ему.
 

 Телепортироваться ему приходилось в последний раз довольно давно, впрочем, ощущение невесомости и ледяного безвременья, которое по своей паскудности мало с чем могло сравниться, забыть было бы сложно. Его грубо выкинуло из телепорта, швырнуло о камни, однако он успел сгруппироваться и сделать перекат. Слитным, пружинящим движением Эскель вскочил на ноги, одновременно вытаскивая серебряный клинок и складывая пальцы левой руки в Знак Квен. Быстро окинул взглядом продолговатую, неправильной формы пещеру. Ведьмачье зрение, обостренное «Кошкой», позволяло четко разглядеть стоявшую в самом дальнем конце фигуру.

Ведьмаки и чародейки. Чародейки и ведьмаки. Неодолимая сила притяжения, что еще тут сказать?

 Все замерли, внимательно прислушиваясь. Я тоже попыталась, но сообразив, что слух эльфов несравнимо лучше моего, бросила эту затею и, взяв пример с чернобородого краснолюда, просто попыталась не издавать лишних шорохов.

Она задвинула ящик и выпрямилась, держа в руке крохотный флакончик с чем-то розоватым. Я поежилась. Теперь колдовские зелья (а в том, что это было именно оно, у меня не было никаких сомнений) ну совсем не вызывали у меня доверия. Немота, конечно, прошла, а зрение стало еще лучше, чем прежде в очках, но неприятный осадок все же остался.